Оцените эту статью: |
Смотреть лучше, чем читать? Видео на нашем канале в Youtube!
За что в Польше ненавидят Суворова?
В России и Швейцарии графа Суворова считают великим полководцем и героем. Его поход через Альпы изрядно потрепал французов, которых откровенно ненавидели в странах завоеванных Наполеоном.
В самой России его воинские таланты ставят выше, чем в всех прочих полководцев всех времен, хотя его чудачества иной раз затмевают достижения.
Но в одной европейской стране, имя Суворова навеки проклято, как мясника и массового убийцы, душителя свобод и карателя-садиста.
Польское восстание Костюшко стало реакцией на двукратный раздел Речи Посполитой между Россией, Пруссией и Австро-Венгрией.
Польша потеряла почти половину территории, в ее городах стояли иностранные гарнизоны, а самой польской армии был предложен роспуск.
После чего, польский генерал Мадолинский проигнорировал приказ о роспуске и разбил русские войска стоявшие в окрестностях Кракова.
Краков и Варшава восстали, перебив русские гарнизоны, а командующий ими генерал Игельстрем бежал в чужой одежде из города с помощью своей любовницы.
Прусские войска и оставшиеся русские части совместно попытались отбить Варшаву назад, но потерпели поражение, однако на помощь уже шел сам Суворов.
С армией в 11 тысяч солдат, он разбил польскую армию под Брестом, затем более мелкие отряды поляков и наконец взял в плен самого Костюшко - лидера восстания.
К ноябрю, Суворов подошел к окрестностям Варшавы, к нему подошли подкрепления и численность армии составила 25 тысяч солдат, включая казаков и артиллерию.
Поляки мобилизовали 10 тысяч человек, большая часть которых была крестьянами и городскими жителями, что в самом городе оставило лишь женщин, детей и стариков.
Тогда поляки отчаянно попытались нарастить численность войска, буквально вытаскивая всех попавших под руку, это увеличило его численность до 20 тысяч, но фатально снизило его качество и боеспособность.
4 ноября начался штурм Варшавы. После артподготовки, подавившей польскую артиллерию, русские войска форсировали мост через Вислу и вторглись в город.
"В дома не забегать, просящих пощады — щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать. Кого убьют — царство небесное; живым — слава, слава, слава. " - так напутствовал солдат Суворов.
«В нас стреляли из окон домов и с крыш, и наши солдаты, врываясь в дома, умерщвляли всех, кто им ни попадался… Ожесточение и жажда мести дошли до высочайшей степени… офицеры были уже не в силах прекратить кровопролитие…
Жители Праги , старики, женщины, дети, бежали толпами перед нами к мосту, куда стремились также и спасшиеся от наших штыков защитники укреплений — и вдруг раздались страшные вопли в бегущих толпах, потом взвился дым и показалось пламя... Один из наших отрядов, посланный по берегу Вислы, ворвался в окопы, зажег мост на Висле, и отразил бегущим отступление...
У моста настала снова резня . Наши солдаты стреляли в толпы, не разбирая никого, — и пронзительный крик женщин, вопли детей наводили ужас на душу. Справедливо говорят, что пролитая человеческая кровь возбуждает род опьянения. Ожесточенные наши солдаты в каждом живом существе видели губителя наших во время восстания в Варшаве. „Нет никому пардона!“ — кричали наши солдаты и умерщвляли всех, не различая ни лет ни пола…»
Ф. В. Булгарин, Воспоминания, ч. 6, гл. 3 (Рассказ Ф.В. Булгарина о воспоминаниях его командира генерала фон Клугена о Польской войне и штурме Праги (предместье Варшавы) 4 ноября 1794 г.)
Тадеуш Костюшко
Начавшаяся резня в пригороде Варшавы - Праге, стала неожиданным даже для русского командования! Солдаты грабили и убивали всех без разбора, не находя достаточной поживы и мстя за русский гарнизон перебитый восставшими.
После этих событий, иностранная пресса именовала Суворова только как "кровавого демона", а имидж России пострадал как никогда ранее.
...И вы, бывало, пировали
Кремля позор и плен,
И мы о камни падших стен
Младенцев Праги избивали,
Когда в кровавый прах топтали
Красу Костюшкиных знамен.
А.С. Пушкин
«До самой Вислы на всяком шагу видны были всякого звания умерщвлённые, а на берегу оной навалены были груды тел убитых и умирающих: воинов, жителей, монахов, женщин, ребят. При виде всего того сердце человека замирает, а взоры мерзятся таким позорищем… умерщвлённых жителей было несчётно».
Л. Н. Энгельгард, «Записки. Русские мемуары. Избранные страницы. XVIII в.»
Суворов на рисунке безымянноо польского очевидца
«Возьмёшь лагерь — всё твоё, возьмёшь крепость — всё твоё»
Александр Суворов.
Этот принцип солдаты, а особенно казаки, трактовали очень широко и начавшаяся вакханалия поразила и самого Суворова!
Он отдал приказ оповещать жителей, чтобы бежали в русский лагерь и это сохранило многим жизни.
По слухам, сам Суворов и приказал сжечь еще один мост, ведущий в центр Праги, чтобы не дать зверствам перекинуться на весь город.
Немецкий офицер Севме: «Россияне убивали беззащитных стариков, женщин и даже детей. Полковник Ливен рассказывал мне с ужасом, что сам видел русского гренадера, который нанизывал на штык всякого поляка, которого он только встречал на своем пути, не исключая даже тяжело раненых, а потом еще разбивал им головы тесаком со словами – вот вам, собаки»
В то же время, нельзя сказать, что Суворов был мягок с поляками.
«На мятежников же Суворов приказывал «напрасно пули не терять, а лучше ломать, колоть палашами, рубить штыками». При штурме Праги он требовал при штурме «стрельбой не заниматься, бить и гнать врага штыком, работать скоро, храбро по-русски».
Уничтожив около 8 тысяч солдат и более 12 тысяч жителей, русское войско лишило поляков мотивации продолжать бунт.
За истребление Праги, Суворов получил звание фельдмаршала.
Свое восхищение от этого он ознаменовал тем, что прямо в церкви прыгал через ряд стульев с радостным криком о том, что ему удалось вот так же обскакать всех трех генерал-аншефов, старших его по списку.
Когда к фельдмаршалу явилась очередная делегация усмиренных им поляков (с прошением о помиловании), Суворов подпрыгнул перед ними со словами: Императрица вот такая великая. А затем присел и сказал: а Суворов вот такой маленький. Ходатаи за очередным прощением все поняли и ушли (О. Михайлов. Суворов. М., 1973. С. 324-325.)