Оцените эту статью: |
Смотреть лучше, чем читать? Видео на нашем канале в Youtube!
Аттила-царь гуннов | Жалкий правитель в глазах германцев
Грозный вождь гуннов, "бич Божий" - так Аттила запомнился в истории.
Однако, для понимания того, как к нему относились подданные недостаточно ориентироваться только на римские данные.
Ведь репутация лидера кардинально менялась от того, каким его представляли римляне, германцы или сами гунны.
И вот здесь, Аттила выглядит уже не столь грозным и мощным!
Что вероятно и привело к восстанию гепидов, сразу после ослабления гуннов.
Хотя часть германцев и была покорена, но вестготы, франки и более мелкие упорно сопротивлялись натиску гуннов. И по их мнению, лидер народа должен быть:
- Притягательным внешне: высоким, красивым, умеющим говорить и здраво мыслить
- Успешным: лидер мог проиграть лишь однажды, от неудачливого полководца быстро уйдут все лучшие.
- Деятельным и проактивным: "царствуй лежа на боку" - прямой путь к бунту.
- Доступным для народа и ближнего круга.
- В войне он идет в первых рядах. Это если не лучший воин, то один из них, о "персидском царе", который воююет из личного гарема и речи быть не может.
Аттила был далек от этих качеств.
Он вошел в германские саги, но везде его образ там пассивный, ведомый и оттого явно слабый.
Так, по Приску, на официальном пиру (куда были приглашены также и оказавшиеся там в это время римские послы) само поведение Аттилы весьма любопытно :
он имеет весьма важный вид (Prisc. fr. 8, 89 Mull., 311 Dind., 60 Дест.);
он недоступен для разговора с посторонними (Prisc. fr. 8, 82 Mull., 297 Dind., 43 Дест.).
Аттила не участвует в общем веселье, хотя и руководит ходом всего пира, сидя в центре зала, судя по всему, несколько в глубине помещения; он видимо не разговаривает ни с кем из присутствующих (не считая произнесения церемониальных приветствий) и лишь треплет за щёку своего младшего сына (это даже становится предметом обсуждения между гостями - Prisc. fr. 8, 92-93 Mull., 316-318 Dind., 67-69 Дест.). Создаётся впечатление, что Аттила в одно и то же время как бы и присутствует, и отсутствует на пиру.
Каким был Аттила в войне?
Он суров, но при этом никогда лично не сражается, более того высокомерен и спесив, даже с теми, кто лично сражается за него.
Суровость же Аттилы и страх, внушаемый им врагам и соседям, строго говоря, не может быть истолкована как сугубо отрицательное качество. Важнее, что про отношению к своему окружению, он обычно рисуется в положительных тонах (исключая лишь признание его горделивости и высокомерия): Аттила посвящает во все свои замыслы славнейшего короля гепидов Ардариха , весьма любит его и короля готов Валамира и доверяет им в решающей битве .
Для германцев, действия Аттилы на Каталаунских полях и вовсе омерзительны: в то время как германские короли лично сражаются, получают раны и даже гибнут, он лишь издали руководит боем, выпустив только одну стрелу из своего лука в самом начале.
И на крайний безвыходный случай, он предпочитает не славу геройской гибели с оружием в руках, как король готов Германарих, но собирается бросится в пламя костра из специально собранных для этого конских седел.
["Гренландская песнь об Атли", строфы 38, 40:]
Вопили неистово
люди в палате,
коврами увешанной,
плакали гунны.
[...]
Атли беспечный
пьян был от пива,
меча не схватил,
не противился Гудрун.
Итак в германской средневековой песенно-эпической традиции вырисовывается определённый набор постоянно присущих образу Аттилы черт.
Аттила - могущественный и славный король, повелевающий многими слугами и воинами. У него - огромные сокровища и владения.
При этом он, однако, всегда несколько отстранён от реальных событий, но скорее не по старости лет, а по своему положению или характеру.
Эдакий восточный деспот, что безусловно было бы уместно для тюркского мира, но среди германцев выглядело смешным...
Вполне вероятно, в начале такая форма осуществления власти не вызывала у воинственной германской знати ничего, кроме презрения - презрения к трусости (=невоинственности).
Германское сознание по-своему истолковало в более привычных ему образах новую реальность, принесённую из глубин совершенно иного культурного круга - степей Зауралья, Средней и Центральной Азии.
Правитель может быть слаб, безволен, зависим от женщин, часто пьян - но победы одерживает!
Поэтому правило об удачливости вождя не нарушено и ему есть резон подчиняться.
Поражение или ничья на Каталунских полях сломало последний бастион уважения к Аттиле и гуннам вообще. Череда гуннских провалов после битвы и нелепая смерть вождя - не бою с мечом, а пьяным, в постели с очередной наложницей, подтолкнула гепидов к восстанию - зазорно подчиняться тем, кто сам управляется слабым неудачником.
Итак, гунны, скорее всего, принесли в германский мир - если не прямо в виде социальной практики, то по крайней мере в виде идей (воплотив вскоре их в социальной практике), - новую модель социальной и политической организации.
Истоки её - мир степей Евразии со своими традиционными контактами с иранско-среднеазиатским миром и с Китаем.
И эта модель не пришлась им по вкусу. Германцы выбрали собственную модель, как более эффективную!